Хотя выполнение Департаментом здравоохранения программы модернизации отрасли можно считать едва ли не образцом прозрачности и эффективности, граждане, увы, разучились доверять властям. Нет-нет да и возникают вопросы о том, действительно ли выделенные городским бюджетом беспрецедентно большие деньги пошли на дело, и что лично они – все и каждый в отдельности – приобрели от этого в итоге. Предваряя любые вопросы, и. о. главы департамента Георгий Голухов сам регулярно встречается с журналистами, давая подробнейший отчет о своей работе и неизменно напутствуя: «Не надо хвалить – просто напишите все как есть. Если надо, посетите больницы, поезжайте с бригадой «Скорой помощи», спросите о чем хотите – отказа с нашей стороны не будет». «МТ» воспользовались его приглашением и побеседовали с Георгием Натановичем.
Достижение порождает проблемы
– Недавно стало известно, что программа модернизации здравоохранения на 2011–2012 годы была продлена еще на полгода. Это связано с какими-то сбоями в ее выполнении?
– Нет, ее продлили на 2013 год, чтобы завершить освоение дополнительных средств, полученных нами в результате экономии на закупках медицинского оборудования. То, что было запланировано, мы сделали в срок и поняли, что сможем сделать и больше.
– Как же это вышло?
– Начну с начала. С одной стороны, во главу угла было поставлено освоение выделенных средств. С другой – необходимо было обеспечить максимально конкурентную среду, чтобы достичь возможно большей экономии. Нами была применена стратегия укрупнения заказа. Особенно тяжелую технику мы закупали только едиными лотами. Сначала собирались заявки, что хотелось бы руководителям медицинских учреждений. При этом перед ними не ставили никаких лимитов: предложили указать все, что им необходимо для работы на современном уровне. Потом их заявки анализировались главными специалистами департамента. И наконец, руководитель департамента (сперва это был нынешний заместитель Мэра по социальным вопросам Леонид Михайлович Печатников, а потом уже я) лично визировал конкурсную документацию.
Далее при закупках мы анализировали мировые цены на медицинское оборудование. Заявки суммировались, и оно закупалось едиными лотами. Это позволило отсечь от конкурса мелких посредников, накручивающих цены, и выйти на непосредственных производителей либо их крупных международных дилеров, способных продавать товар по умеренной цене. В результате этого нам удалось обеспечить максимальную экономию бюджетных средств не в ущерб качеству.
Когда же выяснились размеры экономии, стало понятно, что немалое количество оборудования можно закупить сверх плана. В частности, мы приобрели таким путем еще свыше тысячи единиц тяжелого оборудования. При этом в первоначальном плане не стояла подготовка помещений под них.
– Что это значит?
– Видите ли, медицинская техника несколько отличается от бытовой. Допустим, купите вы телевизор, привезете домой, включите в сеть, и все – он уже работает. А нашу технику необходимо еще настроить, протестировать, порой обучить персонал работать с ней.
А еще тяжелее обстоит дело с так называемым тяжелым оборудованием – это магнитно-резонансные и компьютерные томографы, рентгеновские аппараты, флюорографы. Они потому и зовутся тяжелыми, что весят тонны. Не всякое перекрытие выдержит подобную нагрузку. Надо еще подобрать соответствующее помещение, а также решить, как пронести технику к месту монтажа. Тем более что некоторые ее части испускают небезопасное для человека излучение. Значит, возможно, придется временно закрывать соседние помещения, чтобы оградить и работающий в них персонал, и пациентов.
А порой вообще приходится заносить оборудование непосредственно с улицы – не через двери, а через пролом в стене. Это уже целый комплекс строительных работ, которые требуется заказывать отдельно, составляя при этом и проектно-строительную документацию. На все это накладывается ФЗ-94, который пока еще действует, хоть и доживает последние месяцы. Он предусматривает не менее 50 дней на каждую конкурсную процедуру. Добавьте к этому также сроки самих строительно-монтажных работ.
Вдобавок тяжелое оборудование еще и крайне энергоемко.
А поскольку большинство наших медицинских учреждений получило его впервые, не каждое из них обладало соответствующими мощностями электропитания. Это вынудило нас искать совместное решение проблемы с Департаментом топливно-энергетического хозяйства, где обеспечили в срок все необходимые подключения. А ведь это тоже не просто административное решение, но и целый комплекс дополнительных работ по прокладке тех же кабелей.
И все эти работы строителей, монтажников, электриков, транспортировщиков, повторю, в первоначальном плане не значились. Потому-то и стало необходимым продлить действие программы.
– Когда же она теперь завершится?
– До конца июня все должно быть смонтировано. Потом – тестирование, настройка, обучение персонала, и к 1 сентября вся новая аппаратура уже заработает в штатном режиме.
– А на сегодня как дело обстоит?
– Работы выполнены уже в 985 помещениях, 951 единица занесена и большинство их уже работает. Однако пока 42 помещения еще не освобождено для монтажа оборудования.
Сейчас мы ведем жесткий мониторинг монтажных работ.
Но мы не можем лишить обслуживания наших пациентов на этот период. Допустим, стоит старый томограф. И мы не остановим его работу, пока не запустим новый (естественно, в другом помещении). А в больнице могут заменять и два таких прибора. И такая вот преемственность, хоть и замедляет и усложняет работу, но зато обеспечивает возможность не прекращать прием больных. Вы знаете, что мы реформировали систему амбулаторной помощи, но при этом не закрыли ни одного первичного медицинского учреждения: они продолжали работать в рамках тех амбулаторно-диагностических центров, к которым были присоединены в качестве филиалов.
– Полагаю, свою работу ваши поставщики выполнили на совесть?
– С нашей стороны претензий нет, чего не скажешь о работе строителей. При подготовке помещений нам пришлось столкнуться с немалым числом недобросовестных подрядчиков, и мы были вынуждены в дополнение к своим непосредственным немалым обязанностям вести большую претензионную работу. Это серьезно сбивает нас с графика. Вместо того чтобы закончить с одним учреждением и перейти на другое, приходится делать все одновременно.
Процедура ФЗ-94 накладывает определенные временные ограничения. Между тем составить график монтажных работ невозможно без конкретных характеристик оборудования.
А ведь даже, например, у МРТ они все разные. Хотя с 1996 года такое оборудование в Москву не поступало, но с тех пор характеристики значительно изменились. Так что увеличилась и численность монтажных бригад. Так или иначе, все закупочные процедуры были проведены в полном соответствии
с ФЗ-94, и существенных нарушений не выявила ни одна из многочисленных проверок как со стороны Москонтроля, так и со стороны ФАС.
Без дефицита исчезнет и коррупция
– А что в результате получил пациент?
– Собственно, основная цель программы, рассчитанной пока до 2016 года, – это повышение доступности и качества медицинского обслуживания в Москве. Скажем, в САО до последнего времени вообще не было томографов и очередь на обследование на них достигала полугода. А мы-то понимаем, что в такие сроки оно, увы, может уже больному и не понадобиться. Сегодня же томографы стоят и работают, и время ожидания в очереди не превышает две недели.
Теперь у нас нет ни одной поликлиники без рентгеновского аппарата, УЗИ среднего класса, маммографа, флюорографа, ЭКГ и оборудования офтальмолога. Если вы зайдете к офтальмологу, то обнаружите, что нет с детства привычной детали обстановки – кушетки. Теперь эти кабинеты оборудованы новой техникой для бесконтактного измерения глазного давления. Мы постоянно двигаемся вперед. И на том оборудовании, что установлено в рамках программы модернизации, уже выполнено свыше 1,5 млн исследований.
В том же САО 8 амбулаторно-диагностических центров и 33 их филиала (поликлиники). В начале прошлого года в округе не было ни одного МРТ, а КТ – лишь один. Сейчас там 6 МРТ (4 уже работают) и 9 КТ (работают все). Запущена также гамма-камера, которой в САО не было последние 10 лет. Все это в амбулаторной сети. Население САО – 1,1 млн человек, значит, на каждые 200 тыс. есть МРТ и КТ. Плюс еще установлено 33 рентгеновских аппарата (в каждом АДЦ). Старые были не только морально устаревшими, но многие и вообще не работали. Также установлено 13 флюорографов, 3 маммографа, 4 ортопантомографа.
В эндоскопических отделениях установлено 9 новейших диагностических стоек: аппарат не только ставит диагноз, но и находит наиболее пораженное место и предлагает врачу провести именно там биопсию.
Обучено работе с новым оборудованием 24 врача и 26 работников среднего звена, что позволило работать в две, а в отдельных случаях и в три смены, а также по выходным. В каждом АДЦ есть 6 офтальмологических кабинетов с новейшим оборудованием, позволяющим сократить сроки обследования и, соответственно, втрое увеличить число приемов.
Впрочем, САО – это лишь для примера. Какой бы округ вы ни взяли, картину увидите аналогичную.
– А если взять наугад какое-нибудь стационарное учреждение?
– Да ради бога! За 2012 год только в Первую градскую больницу было поставлено 2523 единицы нового оборудования.
Из них 193 еще монтируют и только 2 аппарата ждут окончания капитального ремонта одного корпуса.
Среди всей этой техники есть образцы поистине уникальные. Например, интероперационная микроскопия, то есть оборудование, с помощью которого хирург может провести микроскопические исследования прямо во время операции. В прошлом августе введен целый кардионеврологический корпус, где оказывается помощь самым тяжелым больным – с инфарктами и инсультами. С этого времени через него прошло более тысячи пациентов, выполнено 5470 КТ и более 2 тыс. МРТ-исследований, 600 коронарографий и установлено 279 стендов, то есть спасено 279 жизней. На сокращенном таким способом коечном фонде дополнительно пролечено на 4 тыс. пациентов больше – 40 тыс. в 2011 году и 44 тыс. в 2012 году. Реально снижена смертность.
Многие помнят историю кенийского гимнаста, получившего травму на гастролях в Большом московском цирке. У него был перелом первого позвонка. В былые времена это привело бы к полному параличу на всю оставшуюся жизнь. И только благодаря новейшему оборудованию в Первой градской, куда он был немедленно доставлен, ему поставили точный диагноз, провели сложнейшую операцию, и теперь он абсолютно здоров. Говорю обо всем этом, не нарушая врачебной тайны: пациент был в восторге от работы московских врачей и ничуть не возражал, чтобы о ней узнали все.
Если до начала программы в городе было всего 11 центров, где можно было пройти ангиографию, в том числе и по «Скорой помощи», то сейчас их уже 16, а к сентябрю будет 21, то есть доступность этого обследования вырастет вдвое. Помимо ввода новых ангиографов мы еще и заменяем старые, благо уже имеем достаточное количество подготовленного персонала. Например, в середине прошлого года впервые введен ангиограф в больнице № 64, и на нем уже выполнено 500 исследований.
В больнице № 23 действовал один ангиограф. Мы поставили второй, и с этого времени выполнено уже свыше 1500 исследований. То же самое в больницах № 68, 12, 7, 36, 52 и 67.
В 12-й так вообще выполнено уже 3 тыс. исследований!
Но главное, что получили наши пациенты, – в связи со столь массовой закупкой оборудования из нашей медицины начала вытесняться коррупция. В прежние годы, когда очереди на обследование растягивались на многие месяцы, это буквально подталкивало пациента и его близких к даче, а медика – к вымогательству взятки. Сегодня же обследование стало доступно всем, и притом бесплатно – в рамках полиса ОМС. А это значит, что для взятки просто не остается повода.
– Однако сегодня многие жалуются, что на обследование на новой технике приходится слишком далеко ехать.
– Это совершенно нормально, к хорошему мы привыкаем быстро. А ведь еще совсем недавно у нас вообще не было такой диагностической техники. Но мы и сегодня не бездействуем. Например, уговариваем Максима Станиславовича Ликсутова организовать дополнительные маршруты от метро к диагностическим центрам.
Возвращение кадров
– Еще раз повторю: особенность нашей программы в том, что никто ничего не пробивал, ни в какие кабинеты не ходил – все получили по потребностям в рамках управленческого решения, принятого Мэром. А представьте себе, как еще совсем недавно из больницы № 67, где едва ли не лучшая в стране нейрохирургия, больных на «скорой» доставляли ко мне, в 31-ю, где я был главврачом, на МРТ, поскольку аппарат был у меня, а у моего коллеги Андрея Сергеевича Шкоды – не было. Это же просто абсурд!
А ведь на самом-то деле подобные обследования – рутинные методы. На Западе их уже медсестры выполняют. Недавно наша делегация в Сеуле была. Так там в каждой больнице и КТ, и МРТ, и все прочее оборудование, о котором мы сегодня говорим.
– Но чтобы и у нас на нем работала каждая сестра, необходима еще и огромная программа переподготовки кадров…
– Это важнейший вопрос. Здесь имеются два направления. Первое – шаг специалиста к технике следующего поколения: не требуется отдельное переобучение, а только инструктаж специалистом фирмы-производителя на рабочем месте. Второе – специальные курсы, например, для работы на МРТ. Так вот, на рабочем месте мы уже подготовили свыше 3 тыс. специалистов, а на курсах для работы с тяжелой техникой – 991.
Никаких дополнительных денег за обучение мы, естественно, не платили. Как я уже сказал, в первом случае оно было условием контракта с поставщиком оборудования, а во втором – частью нашей программы непрерывного медицинского образования, выполняемой учебными заведениями.
– Но хватит ли этих специалистов? Не уйдут ли они со своими сертификатами об образовании в частный сектор? И не устареет ли за время обучения приобретенная техника?
– И откуда такой пессимизм? Гарантия на всю технику – минимум 10 лет, а обучение завершится уже в этом году, так что аппаратура уж точно устареть не успеет. Переток кадров мы действительно допускаем и не боимся его. Ведь это, так сказать, двустороннее движение, причем в сторону государственных учреждений оно сегодня даже больше.
– В самом деле? И почему же? Ведь зарплаты…
– Сейчас они и у нас далеко не маленькие, да и условия работы, включая технику, не хуже. Притом в государственном учреждении куда больше стабильности. Это частный наниматель легко может выгнать работника на улицу из личной антипатии, платить ему «в конверте» и допускать прочий произвол. Права, конечно, такого не имеет, но… У нас же все строго официально.
Мы сейчас в Москве создаем так называемые центры компетенций или, иначе, ПАКС, куда отсылаются данные исследований и где бригада специально обученных врачей ставит по ним диагнозы. Это направление работы отдельно согласовано с Мэром, на него выделены деньги, подобрано здание в центре города, ведется совместная работа с Департаментом информационных технологий, и до конца года проект заработает на полную мощность, что скажется и на качестве городского здравоохранения, и на востребованности высококвалифицированных кадров.
– Георгий Натанович, действующий ФЗ-94 давно уже критиковали все, в том числе и медики. Однако парадокс в том, что именно ваш департамент своими закупками доказал его жизнеспособность как раз тогда, когда он доживает последние месяцы. Оказывается, и по нему можно честно жить и эффективно работать…
– Ну, вообще-то, мы, чиновники, законы не обсуждаем, а просто соблюдаем. Полагаю, ФЗ-94 при всех его недостатках свою положительную роль за шесть лет сыграл. Но ведь Москва всегда жила особо, с дополнительными условиями: у нас было и планирование закупок, и реестр продукции, и формирование начальной цены. Сейчас все это составило основу нового Закона о контрактной системе, и Москва, таким образом, окажется к ней более подготовлена.
Само собой, какие-то притирки вновь понадобятся, а особенно у нас в отрасли. Да простят меня те же строители, мы работаем не с цементом, потребление которого в рамках даже самого сложного проекта спланировать можно. А как заранее спланируешь число больных и особенности лекарств, которые на них лучше подействуют? Это практически невозможно – человека же лечим, а не болезнь.
Назад в раздел
